Завтра думала поехать в деревню к дедушке на могилу. Вспомнила, что даже на похоронах у деда не была, а прошло 12 лет. И все родственники меня осуждают. Как же так, любимая внучка, ни разу не навестила? А я просто не могу. Не могла смотреть на него в гробу, а сейчас не могу смотреть на надгробие. И мне стыдно. Стыдно, что тогда не пересилила себя, не пришла на похороны. В тот же день дед мне снился. До сих пор помню этот сон. Он лишь молча сидел рядом со мной на диване в зале, молчал и оглядывал комнату. Так обычно люди оглядывают дом последний раз. Затем он встал и ушел. Еще помню вид из окна. За окном был белый двухэтажный коттедж. Это дом соседей, которые поселились там только спустя 5 лет. До этого там были лишь деревья да вид с горы на город. Дед показал мне кусочек будущего и ушел в иной мир. С тех пор мне он не снился. Только отцу. Ругался, что запустили огород, почти полностью перестроили построенный его руками дом, избавились от вещей, которые он хранил. Дед, за немецкий сифон, который ты принес с войны, мне тоже обидно. Я правда, тоже хотела его отдать, но не на помойку, а студентам-историкам, которые хранили бы его как реликвию. Не успела.
Мне жаль, что пока он был жив, я была мелкая и глупая. Для меня он был тенью. Тенью, которая весь день сидит в своей комнате и смотрит телевизор. Я могла бы чаще подходить к нему, общаться, попросить рассказать о военных наградах. Их ведь много было, наград. В них целая история. Они и сейчас где-то лежат, отец их хранит, но без деда это просто куски металла. Но дед неохотно рассказывал о войне. Даже отец не знал многого. Только то, как дед получил ранение и как полз по минному полю к эшелону в ноябрь 1943-го. Как потерял свою шинель и снял китель с убитого немца и потерял фронтовой альбом. Он так и прошел войну, в немецкой форме с советскими погонами. В том году через поисковую систему я нашла его документы. Приказ о повышении деда до звания капитана и описание подвига. Завтра я выложу скан, обязательно.
Только сейчас, после десятков прочитанных книг о разных воинах, четырех лет на кафедре военной истории, рассматривании фотографий с горами тел, я понимаю, почему дед не говорил об этом. Потому что это страшно. Действительно страшно. Вспоминая те годы, эти люди, ветераны, заново переживают их. Их разрывает боль и горе. Они не могут поделиться ей в полной мере. То, что они пережили, нельзя облечь в слова. Потому мы их не понимаем. До нас просто не доходит смысл этих слов. Мы не понимаем их благодаря им же. 43,448 млн. человек должны были погибнуть, чтобы три поколения их потомков не знали того, что пережили они. Потому меня и бесят люди, которые напиваются на 9 мая и орут, что деды надрали жопу немцам и вообще мы можем повторить. А случись что, они сразу изменят свое мнение. Потому что у каждой войны одно лицо. Это не патриотизм, подвиги и слава. Это кровь, оторванные конечности, грязь. Война - это когда ты в воронке с оторванными ногами умираешь в муках, а враг насилует твою жену на глазах у детей. Война - это когда в тылу нечего есть, потому что все уходит на фронт. Война - это когда ты вздрагиваешь от каждого грохота, потому что это может быть бомба. Война - это когда ты просто можешь не увидеть следующего дня.
Войны нужны только правительству. Нам они не нужны. Поймите это, наконец.